Книга «Богом данная». Богом ли данная?

Нашему сложному в духовном отношении времени дано милостью Божией великое утешение — в изобилии издается и беспрепятственно распространяется духовная литература. Уже изданы и переизданы почти все известные творения святых отцов Церкви, жития мучеников и подвижников, произведения догматического, аскетического, катехизического направления. Практические издано все, что только можно издать.

Но и среди этого несомненного блага, среди этого моря духовных сокровищ Церкви, можно наткнуться на книги не только не соответствующие святоотеческому духу православной традиции, но резко чуждые всему духовному опыту Церкви. Эти книги тем опаснее, что претендуют на сугубую православность, изобилуют благочестивыми выражениями. Как правило, такие книги отличает повышенная эмоциональность, восторженность, любовь к пророчествам, склонность к эсхатологическим страхам и чрезмерное почтение ко всяческим предсказаниям, чудесам и знамениям.

Можно сказать, что такие книги — подводные камни в море духовной литературы. Они могут превратить, — перефразируя святителя Игнатия (Брянчанинова), — церковные книжные лавки из пристаней спасения в пучины погибели.

Одним из ярких образцов подобной литературы является книга о схимонахине Макарии Темкинской Г.П. Дурасова под названием «Богом данная».

Судить о самой схимонахине мы не беремся, так как не были знакомы с ней лично. Вполне допускаем, что Макария была человеком подвижнической, возможно даже и святой жизни. Дело в данном случае не в ней, а в книге. Читатель, взявший в руки «Богом данную» рискует получить о Православии ложную, искаженную информацию, а возможно, оказаться на пути прелести и погибели.

Анализ всей книги г-на Дурасова занял бы слишком много места, мы взяли лишь самые откровенные строчки из первого издания книги: «Сатис». Санкт-Петербург. 1994г.

Итак, что в книге «Богом данная» напрямую противоречит Святоотеческому учению?

1. Отношение к снам. Святые отцы категорически запрещают верить им. Верящий снам считался древними подвижниками находящимся в прелести. Что пишет г-н Дурасов о юной Макарии?   «До одиннадцати с половиной лет небожители являлись ей во сне и учили, как следует освящать воду и масло и какие молитвы при этом необходимо произносить. «Я была памятливая и бойкая, все и перенимала» —говорила она о себе. Лишь тогда Царица Небесная разрешила Феодосии (имя Макарии до пострига) принимать народ и исцелять их духовные и физические недуги. Тогда же Она стала являться больным и сообщала им, чтобы шли они к Феодосии, от которой получат исцеление». (С. 27)

2. Особое место в жизнеописании Макарии автор уделяет святой воде и маслу. Но отношение к ним более чем странное. Создается впечатление, что вода не освящается, а заговаривается. Да и используется она иногда не во освящение и спасение душ и тел человеческих, а для целей очень странных:   «Полученной от Феодосии святой водой женщина окропила больного петуха, и он прозрел. Это было первое исцеление по молитвам двенадцатилетней девочки». (С. 28). Как известно, благодать в Церкви подается для тех, кто может наследовать спасение, то есть, для людей.

«Кто не соблюдал постных дней, не был воздержан в пище, пить святую воду разрешала она реже, кто же постился — чаще. Но часы ее приема каждому были установлены определенные, и их сочетание назначала Матушка по ей одной ведомому закону». (С.51) Подобное аптекарское отношение к святой воде может вызывать лишь удивление.

«Трехлитровой банки хватало примерно на месяц, и хранить ее дольше не рекомендовалось». Как известно настоящая святая вода хранится годами, а эта — «нашептанная» — не больше месяца. Не есть ли в этом скрытое указание на ложную природу подобного «освящения»?

«О молитвах во время освящения схимонахиня ни кому не рассказывала, касалась этого вопроса лишь вскользь. «Чтобы знать, как освящать, надо на небе, на Престоле, книгу «Небесный Устав» прочесть, — сказала она мне. — Мне же не велено никому говорить. Да еще благословение нужно получить. Меня благословили Спаситель, Матерь Божия, Иоанн Креститель и архангел Михаил». (С90).

«После ей только известных тайных молитв прочитывалось четырежды «Да воскреснет Бог», а так же заклинательные молитвы от порчи, молитвы от большого бедствия. «Кто мучается очень, — пояснила Матушка,— одних запретительных молитв Киприановых надо девять читать». Однако в Церкви существуют чины освящения воды. Их может совершать только священник. Подобная «харизматическая» практика (как и само понятие «порча») к Православию не имеет никакого отношения. Может быть этим объясняется то, что:   «Чем больше сосуд тем дольше надо было освящать содержимое»?

«Пока моя свечка горит, я дам вам воды и масла, — говорила матушка Макария, — а когда свечка моя загаснет, тогда нигде не возьмете». (С.91). Очевидно Церковь, как богоустановленный институт освящения и спасения людей, всерьез автором книги не воспринимается.

Вообще к Церкви у автора какое-то странное отношение:   «Освященная схимонахиней Макарией вода была чудодейственной. Даже разбавленная водой из источника или освященной кем-то из навещавших Матушку священников она оказывала на человека целительное воздействие». (С93). Как же надо относится к Церкви, что бы написать такие слова? Подразумевается, сто священник может только осквернить освященную «матушкой» воду!

«Своя закономерность была и при лечении святым маслом, употребляемым совместно с водой. Каждому назначала Матушка дни, в которые следовало растирать отдельные части тела обязательно «до большого жара». Тем, кто здоровьем был послабее, в субботу, два часа спустя после бани, лучше перед сном, надо было растереть макушку, спину и ноги (от паха до кончиков пальцев). В понедельник же — грудь, живот, бока и руки. Самым слабым, в указанном порядке, надо было растирать все тело, сначала «зад», а затем «перед»…

Больные спину, руки или ноги также следовало растирать до большого жара. Если же болезнь приключилась от колдовской порчи, то при этом необходимо еще и прочесть тридцать три раза молитву «Да воскреснет Бог»… Если болел нос, — надо было мазать сверху и внутри него, а после этого читать молитву Святому Духу, крестя лицо, глаза, нос, рот, уши». (С.52) Подобная практика пользованием маслом напоминает больше знахарство, чем-то воздействие на человека Святого Духа, которое мы встречаем в житиях Святых.

3. Обряд отпевания автор явно считает оккультным действием, могущим повредить здоровью и жизни человека, в случае, если этот обряд будет совершен над живым:   «Кто-то обманным путем трижды предает ее земле. С того времени у Тихоны (имя Макарии в рясофоре) стала сохнуть и сильно болеть одна нога и послушницу все время тянуло полежать на земле» (С. 40). По Дурасову выходит, что Самого Бога обманули, отпев Тихону при жизни и этим повредив ей.

4. Чудесные явления и откровения даже величайших святых посещали крайне редко, а в наше время умалились до чрезвычайности. Более того, святые, близкие нам по времени, предостерегают от доверия к подобным явлениям, и даже советуют отвергать любые явления. В книге же г-на Дурасова явления Макирии происходят чуть ли не постоянно. А то, что говорится Макарии в этих откровениях привело бы в ужас любого истинного подвижника:   «Прошло немного времени после принятия схимы, и Царица Небесная вновь явилась схимонахине Макарии и сказала, что избирает ее на Подвиг. Отныне ей следовало брать на себя страдания и болезни всех людей, кто обращался к ней с просьбой об исцелении, вместить в свое сердце всю боль и скорбь России и смиренно нести этот, ни с чем не сравнимый по тяжести, груз на своих хрупких плечах.

— Матерь Божия, зачем Ты такую хрупкую уключину выбрала? — спросила схимница, имея ввиду свою болезнь.

— Я все обошла и лучше тебя не нашла, — отвечала ей Царица Небесная. — Придется тебя ставить в Избранницы.

— Чего Ты надумала, какая я Избранница, я весь свой век на кроватке.

— Ты у меня совершенная! — сказала ей Владычица». (С. 42-43).

Святые утверждают, что похвалу без вреда для души не может перенести ни один человек. Здесь мы ясно видим, что подвижница сознательно вводится в гордостное состояние неким, кто представляется ей Божией Матерью. Может вследствие этого становятся подобные высказывания Макарии:   «Я не знаю, что такое гордость, — сказала она (матушка — сост.). Ты меня хоть как назови я не обижусь» (С. 61). Святые отцы учат, что гордость есть в самом совершенном человеке, и чем человек совершеннее, тем более гордым он себя видит. И наоборот.

«Я ни на кого не обижаюсь, а если они сердятся, то говорю: «Вы не годны сегодня со мной разговаривать» — и молчу» (С.62). Нечто вроде: «что с вас взять?». Это не признак смирения, а наоборот);

«Я, во-первых, ни чего не нарушаю и небесных стараюсь не обижать, а во-вторых, ставлю себя ниже всех». Как известно, величайшие святые видели себя не исполнившими ни единой заповеди, и ставили себя ниже всех, но никому не говорили об этом;

«Я всех ко Господу приведу, — говорила она о тех, кого лично знала. — Господь, верно, скажет: «Ну и Макария, привела ты ко Мне кого ни попадя: одни тебя обирали, другие обижали, третьи грабили» (С.62). Святые огромным счастьем признавали спасение всего одной — собственной — души. Многие из них (такие как Пахомий Великий) и свое-то спасение ставили под большое сомнение;

«Во всей России ни один человек не страдает так, как я. Своими болезнями я всю Россию загородила» (С.86).

«— Матушка, есть ли в России еще человек, который, как ты, исцеляет людей водичкой и маслицем, кого так быстро может услышать Царица Небесная?

— Не дал Бог такого человека, — сказала она с сожалением» (С.86).

«Москву я дюже берегу, как я молюсь за каждого; там весь народ, там народу много» (С87).

«Не раз молила Владычицу схимонахиня Макария освободить ее по телесной немощи от данного ей подвига. В ответ она слышала: «Матушка, Я тебя давно бы взяла, да на твое место никого не подыщу». И в другой раз: «Я весь христианский народ прошла, а замены тебе не нашла» (С.100). Не этой ли «скромной» самооценки как огня боялись Святые?

5. В книге Дурасова встречаются высказывания, подтверждения которым мы не найдем ни в Священном Писании ни у Святых отцов: «После десяти вечера есть нельзя, потому что начинаются «Страховые часы»; на небе идет большое пение» (С.53).

6. Вызывают удивление и некоторые молитвы Макарии:   «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих (называй их имена) за теплыми пирогами, за святыми просфорами, за мирским каноном и сотвори им вечную память» (С.54). Это больше похоже на народный заговор.

7. Подчас удивляет предмет молитв подвижницы:   «Однажды Матушка рассказывала мне, как молилась она Царице Небесной и просила: «Матерь Божия! Принеси мне своего Маленького. У меня ни когда не будет своих, а я люблю маленьких деточек... Матерь Божия явилась ко мне, — говорила она, — и принесла своего Младенца. Положила на кроватку, а он курчавинький, он красивый какой! Я ручки целовала и плакала». (С.74). Таким молитвам и утешениям могла бы позавидовать католическая «маленькая» Тереза, но не святая Православной Церкви.

8. Если к воде и маслу в книге выказывается огромное расположение, то к просфорам — знаку участия в Таинстве Евхаристии — отношение другое:  «В последние годы жизни схимонахиня Макария лишила себя не только яблочек, которые ей приносили, но даже и просфор. Ела она черные сухари размачивая их водой из источника» (С.88).

9. Колдуны, порча, сглаз — прочий набор оккультных суеверий — характерная черта лжедуховности. Согласно книге Дурасова колдуны могут помешать чуть ли не Самому Господу Богу:   «Часто и подолгу ли бывает у тебя, Матушка, Владычица?» — допытываюсь я. «У меня давно не была, — с горечью вздыхала схимонахиня Макария в ту пору, когда в ее «хате» были большие нестроения от «хожалок», — в доме колдуны все испортили, а там где нечисто, Она не бывает» (С.97).

«Портят того, — говорила схимонахиня (про колдунов) кто им мешает. Вот я мешаю колдунам, они меня и портят. Я же на кресте, у Господа Бога крест такой никто не несет» (С.115).

«Меня болезнь пересилила. Это порча лихая, потому я и не кушаю. Не невольте меня, а то я буду плакать. Их (колдунов) болезнь переносить очень трудно, это я только могу переносить» (С. 117).

10. Критерий святости для Макарии так же очень субъективен:   «Отец Михаил — великий старец, великий столп от земли до неба. Он первый поклонился моим страданиям, а больше никто не кланялся» (С. 131).

Несмотря на, казалось бы, однозначный вывод, который напрашивается по прочтении подобных высказываний, делать его мы не будем. Книга г-на Дурасова не является доказательством неправильности пути Макарии, так как ей просто нельзя доверять всерьез.

Иными словами, если Дурасов написал все как оно было, то ни о какой святости Макарии Темкинской нельзя и говорить.

Но хочется верить в то, что в силу полной некомпетентности автора книги в духовных вопросах, все то, что г-н Дурасов написал о Макарии — не ее, а его понимание Православия и духовной жизни в Церкви.

В соавторстве с игуменом Игнатием (Душеиным)